Неточные совпадения
Всякое стеснение перед барином уже давно исчезло.
Мужики приготавливались обедать. Одни мылись,
молодые ребята купались в реке, другие прилаживали место для отдыха, развязывали мешочки с хлебом и оттыкали кувшинчики с квасом. Старик накрошил в чашку хлеба, размял его стеблем ложки, налил воды из брусницы, еще разрезал хлеба и, посыпав солью, стал на восток молиться.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ,
молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы
мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Двадцать пять верст показались Аркадию за целых пятьдесят. Но вот на скате пологого холма открылась наконец небольшая деревушка, где жили родители Базарова. Рядом с нею, в
молодой березовой рощице, виднелся дворянский домик под соломенною крышей. У первой избы стояли два
мужика в шапках и бранились. «Большая ты свинья, — говорил один другому, — а хуже малого поросенка». — «А твоя жена — колдунья», — возражал другой.
— Вася! — ответил он, виновато разводя руками. — Он все раздает, что у него ни спроси. Третьего дня позволил лыко драть с
молодых лип, — а вовсе и не время лыки-то драть, но ведь
мужики — не взирают…
Этого он не мог представить, но подумал, что, наверное, многие рабочие не пошли бы к памятнику царя, если б этот человек был с ними. Потом память воскресила и поставила рядом с Кутузовым
молодого человека с голубыми глазами и виноватой улыбкой; патрона, который демонстративно смахивает платком табак со стола; чудовищно разжиревшего Варавку и еще множество разных людей. Кутузов не терялся в их толпе, не потерялся он и в деревне, среди сурово настроенных
мужиков, которые растащили хлеб из магазина.
Молодой купец-золотопромышленник, сын
мужика, в сшитой в Лондоне фрачной паре с брильянтовыми запонками, имевший большую библиотеку, жертвовавший много на благотворительность и державшийся европейски-либеральных убеждений, был приятен и интересен Нехлюдову, представляя из себя совершенно новый и хороший тип образованного прививка европейской культурности на здоровом мужицком дичке.
В то время Нехлюдов, воспитанный под крылом матери, в 19 лет был вполне невинный юноша. Он мечтал о женщине только как о жене. Все же женщины, которые не могли, по его понятию, быть его женой, были для него не женщины, а люди. Но случилось, что в это лето, в Вознесенье, к тетушкам приехала их соседка с детьми: двумя барышнями, гимназистом и с гостившим у них
молодым художником из
мужиков.
— Как не стоим, Василий Карлыч, разве мы тебе не работали? Мы много довольны барыней-покойницей, царство небесное, и
молодой князь, спасибо, нас не бросает, — начал рыжеватый мужик-краснобай.
Древний старик, кондитер Марьи Ивановны, с трясущейся головой, остановил Нехлюдова, похристосовался, и его жена, старушка с сморщенным кадычком под шелковой косынкой, дала ему, вынув из платка, желтое шафранное яйцо. Тут же подошел
молодой улыбающийся мускулистый
мужик в новой поддевке и зеленом кушаке.
С правой стороны —
мужики: старики в домодельных кафтанах и лаптях и чистых белых онучах и
молодые в новых суконных кафтанах, подпоясанных яркими кушаками, в сапогах.
После зимы, проведенной в Дялиже, среди больных и
мужиков, сидеть в гостиной, смотреть на это
молодое, изящное и, вероятно, чистое существо и слушать эти шумные, надоедливые, но все же культурные звуки, — было так приятно, так ново…
Мы нашли бедного Максима на земле. Человек десять
мужиков стояло около него. Мы слезли с лошадей. Он почти не стонал, изредка раскрывал и расширял глаза, словно с удивлением глядел кругом и покусывал посиневшие губы… Подбородок у него дрожал, волосы прилипли ко лбу, грудь поднималась неровно: он умирал. Легкая тень
молодой липы тихо скользила по его лицу.
Если аристократы прошлого века, систематически пренебрегавшие всем русским, оставались в самом деле невероятно больше русскими, чем дворовые оставались
мужиками, то тем больше русского характера не могло утратиться у
молодых людей оттого, что они занимались науками по французским и немецким книгам. Часть московских славян с Гегелем в руках взошли в ультраславянизм.
Много встречных, и особливо
молодых парубков, брались за шапку, поравнявшись с нашим
мужиком.
Поп оказался жадный и хитрый. Он убил и ободрал
молодого бычка, надел на себя его шкуру с рогами, причем попадья кое — где зашила его нитками, пошел в полночь к хате
мужика и постучал рогом в оконце.
Мужик выглянул и обомлел. На другую ночь случилось то же, только на этот раз чорт высказал категорическое требование: «Вiдай мoï грошi»…
Один из работников капитана,
молодой парубок Иван, не стесняясь нашим присутствием, по — своему объяснял социальную историю Гарного Луга. Чорт нес над землей кошницу с панами и сеял их по свету. Пролетая над Гарным Лугом, проклятый чертяка ошибся и сыпнул семена гуще. От этого здесь панство закустилось, как бурьян, на том месте, где случайно «ляпнула» корова. А настоящей траве, то есть
мужикам, совсем не стало ходу…
Темная крестьянская масса всколыхнулась почти на расстоянии всего уезда, и волнение особенно сильно отразилось в Суслоне, где толпа
мужиков поймала
молодого еще тогда писаря Замараева и на веревке повела топить к Ключевой как главного виновника всей беды, потому что писаря и попы скрыли настоящий царский указ.
И она сознавала, что гордая «пани» смиряется в ней перед конюхом-хлопом. Она забывала его грубую одежду и запах дегтя, и сквозь тихие переливы песни вспоминалось ей добродушное лицо, с мягким выражением серых глаз и застенчиво-юмористическою улыбкой из-под длинных усов. По временам краска гнева опять приливала к лицу и вискам
молодой женщины: она чувствовала, что в борьбе из-за внимания ее ребенка она стала с этим
мужиком на одну арену, на равной ноге, и он, «хлоп», победил.
Молодые люди записывали слова и музыку народных думок и песен, изучали предания, сверяли исторические факты с их отражением в народной памяти, вообще смотрели на
мужика сквозь поэтическую призму национального романтизма.
Вот подойдет осень, и пойдет народ опять в кабалу к Устюжанинову, а какая это работа:
молодые ребята балуются на фабрике,
мужики изробливаются к пятидесяти годам, а про баб и говорить нечего, — которая пошла на фабрику, та и пропала.
Когда же мой отец спросил, отчего в праздник они на барщине (это был первый Спас, то есть первое августа), ему отвечали, что так приказал староста Мироныч; что в этот праздник точно прежде не работали, но вот уже года четыре как начали работать; что все
мужики постарше и бабы-ребятницы уехали ночевать в село, но после обедни все приедут, и что в поле остался только народ
молодой, всего серпов с сотню, под присмотром десятника.
Он полагал, что те с большим вниманием станут выслушивать его едкие замечания. Вихров начал читать: с первой же сцены Неведомов подвинулся поближе к столу. Марьеновский с каким-то даже удивлением стал смотреть на Павла, когда он своим чтением стал точь-в-точь представлять и барь, и горничных, и
мужиков, а потом, — когда
молодая женщина с криком убежала от мужа, — Замин затряс головой и воскликнул...
Гребли четыре человека здоровых
молодых ребят, а человек шесть
мужиков, на другой лодке, стали заводить и закидывать невод.
— Григорий Федосеич, завывай; ты мастер выть-то! — сказал
молодой парень, обращаясь к корявому
мужику.
— Слышишь? — толкнув в бок голубоглазого
мужика, тихонько спросил другой. Тот, не отвечая, поднял голову и снова взглянул в лицо матери. И другой
мужик тоже посмотрел на нее — он был
моложе первого, с темной редкой бородкой и пестрым от веснушек, худым лицом. Потом оба они отодвинулись от крыльца в сторону.
Государь же вздохнул, пожал плечами с эполетами и сказал: «Закон» и подставил бокал, в который камер-лакей наливал шипучий мозельвейн. Все сделали вид, что удивлены мудростью сказанного государем слова. И больше о телеграмме не было речи. И двух
мужиков — старого и
молодого — повесили с помощью выписанного из Казани жестокого убийцы и скотоложника, татарина-палача.
Первый случай был в Черноборском уезде. В селе Березине произошел пожар; причина пожара заключалась в поджоге, признаки которого были слишком очевидны, чтобы дать место хотя малейшему сомнению. Оставалось раскрыть, кто был виновником поджога, и был ли он умышленный или неумышленный. Среди разысканий моих по этому предмету являются ко мне
мужик и баба, оба очень
молодые, и обвиняют себя в поджоге избы. При этом рассказывают мне и все малейшие подробности поджога с изумительною ясностию и полнотою.
Действительно, из леса выходит группа
молодых баб, которые спешат к реке. Одна из них, побойчее, опережает прочих и подбегает к группе
мужиков.
На селе, однако ж, ее вечерние похождения были уже всем известны. При встречах с нею
молодые парни двумысленно перемигивались, пожилые люди шутили. Бабы заранее ее ненавидели, как будущую сельскую «сахарницу», которая способна отуманить головы
мужиков. Волостной писарь однажды прямо спросил:"В какое время, барышня, вы можете меня принять?" — а присутствовавший при этой сцене Дрозд прибавил:"Чего спрашиваешь? приходи, когда вздумается, — и вся недолга!"
По деревенским обычаям, обоим супругам была отведена общая спальня, в которую войдя после ужина, они хоть и затворились, но комнатная прислуга кузьмищевская, долго еще продолжавшая ходить мимо этой комнаты, очень хорошо слышала, что супруги бранились, или, точнее сказать, Миропа Дмитриевна принялась ругать мужа на все корки и при этом, к удивлению
молодых горничных, произнесла такие слова, что хоть бы в пору и
мужику, а Аггей Никитич на ее брань мычал только или произносил глухим голосом...
Я недаром еще раньше говорил, что она была женщина, несмотря на свою грубоватую простоту, тонко понимавшая жизнь, особенно дела сердечного свойства, и ясно уразумела, что Сусанна Николаевна заискивает в ней, в надежде получать от нее сведения об Углакове, а что супруг ее хоть и умный, по слухам,
мужик, но ничего того не зрит, да и ништо им, старым хрычам: не женитесь на
молодых!
— Вы послушайте, как
мужик мается, чисто
молодой парень!
Четыре казака ехали за ним: Ферапонтов, длинный, худой, первый вор и добытчик, — тот самый, который продал порох Гамзале; Игнатов, отслуживающий срок, немолодой человек, здоровый
мужик, хваставшийся своей силой; Мишкин, слабосильный малолеток, над которым все смеялись, и Петраков,
молодой, белокурый, единственный сын у матери, всегда ласковый и веселый.
Ну, голубь же ты мой тихий, так стыдно
молодой женщине со старым
мужиком жить, так нехорошо всё это, и такая тоска, — сказать нельзя!
— Нет, уж этому не бывать, мамынька! — решительно заявил Гордей Евстратыч. — Потому как нам приказчик совсем не подходящее дело; день он в лавке, а ночью куда мы его денем? То-то вот и есть…
Мужики все на прииске, а дома снохи
молодые, дочь на возрасте.
Молодой малый, белесоватый и длинный, в синих узких портках и новых лаптях, снял с шеи огромную вязку кренделей. Другой, коренастый
мужик, вытащил жестяную кружку, третий выворотил из-за пазухи вареную печенку с хороший каравай, а четвертый, с черной бородой и огромными бровями, стал наливать вино, и первый стакан поднесли деду, который на зов подошел к ним.
Откуда-то из-за угла вынырнул
молодой человек в красной рубахе и поддевке и промчался мимо, чуть с ног меня не сшиб. У него из рук упала пачка бумаг, которую я хотел поднять и уже нагнулся, как из-за угла с гиком налетели на меня два
мужика и городовой и схватили. Я ровно ничего не понял, и первое, что я сделал, так это дал по затрещине
мужикам, которые отлетели на мостовую, но городовой и еще сбежавшиеся люди, в том числе квартальный, схватили меня.
Два
мужика внесли закутанную с ног до головы в богатую фату девицу; за нею шла, заливаясь слезами,
молодая сенная девушка.
— Ведь он
мужик еще
молодой. От меня уж какой работы ждать: нынче жива, а завтра помру. Kàк ему без жены быть? Ведь он тебе не
мужик будет. Обдумай ты нас как-нибудь, отец ты наш.
— Да, избы славные, сухие и теплые, и от пожара не так опасны, — возразил барин, нахмурив свое
молодое лицо, видимо недовольный насмешкой
мужика.
Самоуверенность и некоторая гордость, заметная во всех приемах этих двух
мужиков, и то, чтò сказала ему кормилица, так смущали
молодого барина, что ему трудно было решиться говорить с ними о предполагаемом деле. Он чувствовал себя как будто виноватым, и ему казалось легче говорить с одним братом так, чтоб другой не слышал. Карп как будто удивился, зачем барин отводит его в сторону, но последовал за ним.
Ты, должно быть, не знаешь, а я, старик, хотя сам не женивался, а все-таки видал на своем веку:
молодая баба дюже сладко целуется, какого хочешь сердитого
мужика может она обойти.
Больные — Кирило, пожилой
мужик с песочной бородой, и Степа,
молодой, безусый парень с серым лицом, — лежали неподвижно, только можно было расслышать неровное, тяжелое дыханье. Доктор взглянул на Кирилу и покачал головой. Запекшиеся губы, полуоткрытый рот, провалившиеся глубоко глаза — все это было красноречивее слов.
— Три и есть. Обедать время пришло. Ну, посадили меня, доброго молодця, честь честью. Опять старики с дочкой вместе, нам с
молодым хозяином на особицю, да еще, слышь, обоим чашки-те разные. Тут уж мне за беду стало. «Ах вы, говорю, такие не эдакие. Вы не то што меня бракуете, вы и своего-то
мужика бракуете». — «А потому, — старуха баит, — и бракуем, што он по Русе ходит, с вашим братом, со всяким поганым народом, нахлебается…» Вот и поди ты, как они об нас понимают!
Человек шесть
мужиков выскочили из сарая, схватили пики и стали по ранжиру вдоль стены; вслед за ними вышел
молодой малой, в казачьем сером полукафтанье, такой же фуражке и с тесаком, повешенным через плечо на широком черном ремне. Подойдя к Зарецкому, он спросил очень вежливо: кто он и откуда едет?
— Но все это, разумеется, бледнеет перед тем, — заключил он с ядовитой усмешкой, — что вы —
молодая женщина порядочного круга, в продолжение двух часов вели задушевнейшую беседу с
мужиком, плутом, свиньей.
И ни в ком не возбуждал подозрений
молодой высокий
мужик, и разве только удивляла и трогала худоба и бледность его; но и тут для любопытных и слишком разговорчивых было оправдание: только что выписался из больницы и ждет земляка, вместе поедут.
Конюх был
молодой молодчик, взятый из
мужиков.
Гарусов и Арефа знали по-татарски и понимали из отрывочных разговоров схвативших их конников, что их везут в какое-то стойбище, где большой сбор. Ох, что-то будет?.. Всех конников было человек двадцать, и все везли в тороках награбленное по русским деревням добро, а у двоих за седлами привязано было по молоденькой девке. У орды уж такой обычай:
мужиков перебьют, а
молодых девок в полон возьмут.
Ночью под самый Петров день у нас есть обычай не спать. Солнце караулят. С самого вечера собираются бабы, ходят около деревень и поют песни.
Мужики молодые тоже около баб.